[NIC]Лайон Андерсон[/NIC][STA]hey mister policeman I don’t want no trouble[/STA][AVA]http://s2.uploads.ru/t/x7Bt0.jpg[/AVA] [SGN] [/SGN] «Инспектор Ярда? Ох, только не говорите, что хозяин за это время уже попытался меня выселить». Внутри условным рефлексом что-то неприятно закопошилось. Возможно, совесть. Не совсем такая уж редкая реакция для человека, волею случая внезапно столкнувшегося с представителем исполнительной власти. Вот уж точно, чего не ждали, того не ждали. Ну никак изящное лицо собеседника не ассоциировалось у Андерсона с такой профессионально-суровой спецификой... И от этого картина недавнего инцидента приобретала особую, ехидно-кармическую иронию.
Круто он попал на… Нда.

К добру или худу, но первоначального предположения рассказ нового знакомого не оправдал. Правда, легче от этого Лайону не стало. Неловкая улыбка, появившаяся на его лице отчасти как ответка инспектору, по мере изложения событий гасла, уступая место сначала недоумению, потом, по мере узнавания в главном действующем лице анекдота своей персоны - изумлению, а в конце - и вовсе неприлично неприкрытому потрясению. Похоже, прибывающий в шоке писатель о таких своих веселых похождениях не имел и малейших догадок. Неосознанно Лайон принялся сплетать и расплетать пальцы, словно по привычке стремясь оттереть с них вечно налипающие чернила. Ну и что, что их сейчас там совершенно не было.
«Я.. этого не помню. Совершенно не помню. Ничего.
Хотя про клопов верю».

- Каково Ваше мнение, мистер Андерсон? Не думаете ли Вы, что такой поворот сюжета можно было бы добавить в какой-нибудь рассказ? – полушутливый вопрос отвлек писателя от очередной заманчиво подмигивающей бездны невроза. Отдать должное Коксу, он умело и со вкусом припудривал неровности ситуации необходимой долей юмора. Не видь Лайон написанной ранее у него на лице растерянности – первым бы поверил в такую непринужденность. Ощутив укол вины, юноша проникся признательностью к Тибериусу за его чувство такта.

- Аха.., - подобная любезность хотя бы из уважения требовала обратной вежливости, посему писатель постарался натянуть на лицо как можно более естественное выражение. – Пожалуй, я думаю, что у вас прекрасно получилось бы писать истории. Вы бы определенно заслужили признание, - Андерсон улыбнулся, пытаясь подражать веселому тону собеседника. Не верить Мортимеру у него не было весомых оснований, да и смысл Коксу ему врать? – Я.. думаю, что в случае рассказа, автору в конце непременно пришлось бы обосновать такое поведение персонажа... Как для понимания картины читателем, так и ради других действующих лиц. Тем более, если они сделали ему такое одолжение – говоря постепенно тише, писатель снял с носа очки, словно оглядывая стекла на предмет насевшей пыли. Невидимые чернила, видать, таки оттерлись, а выдающие руки решительно надо было чем-то занять. – Скажите... насколько плохо бы смотрелся такой элемент сюжета, если бы у этого человека неожиданно для него самого обнаружилась.. нууу, представим, дыра в голове?.. Предположу, о-он н-не имел целью нам-меренно вас обидеть. Он п-просто не смог в-вас вспомнить. Как и предыдущие две недели своей жизни. – Собравшись с духом, Лайон нацепил оправу обратно и серьезно посмотрел на инспектора. – Я рад снова с вами познакомиться, м-р Кокс, и прошу прощения, что вам приходится делать это повторно. И я был бы вам очень признателен, если бы вы смогли более подробно изложить, где и в каком состоянии нашли "того" человека, – тихо закончил писатель.

[NIC]Лайон Андерсон[/NIC][STA]hey mister policeman...[/STA][AVA]http://s2.uploads.ru/t/x7Bt0.jpg[/AVA] Мортимер кивнул, приглашая писателя к прогулке. Несложный жест, предвещавший, однако, рассказ не совсем простой и, не исключено – не совсем приятный. Лайон поспешил воспользоваться его предложением, с некоторым замиранием приготовившись слушать.
Заслугой чутья прирожденного рассказчика или благосклонностью случайного везения, но инспектор попал в яблочко. Мистические романы Андерсон любил, любил, пожалуй, даже больше всех остальных жанров - до зачитанного до дыр корешка и пугливых мелких мурашек впоследствии. Посему помимо лично заинтересованного в произошедших событиях слушателя, полицейский приобрел маленькую, но чуткую аудиторию, внимающую каждому его слову не только с праздным, но даже и с профессиональным интересом. Признаться, правда, несмотря на всю свою увлеченность подобными историями, свою кандидатуру в качестве главного героя Лайон никогда не рассматривал. Во всяком случае, всерьез. Как оказалось, зря.

Было ли это следствием выбранного тона повествования или же события и в самом деле отличались таким складом, но рассказ у Кокса выходил достаточно мрачным. Настолько, что по праву мог быть рассказан каким-нибудь пасмурным вечером у огня жаждущей будоражащих ощущений компании. Писатель проследил взглядом за поднятым вверх пальцем собеседника, чисто по рабочей привычке ловя и запечатлевая в памяти образ и манеру речи. Какой, все-таки, удачной оказалась эта небольшая игра слов. «Тот человек» и «он». Условный оборот, позволяющий несколько абстрагироваться от событий, взглянуть на них словно  со стороны, более спокойно и непредвзято. Отчасти, в этом было что-то правдивое. Потому что в этом человеке забывшийся Андерсон себя не узнавал. И не особо понимал. Возможно, конечно, это было результатом так же стеревшихся из памяти юноши причин, побудивших Его-прежнего так поступать. Но сейчас, днем, в компании неспешно шагающего Кокса, данные действия казались верхом глупости, если не сказать, сумасшествия. Особенно со стороны Лайона – ну неужели он так мало читал страшных книг, чтобы самому в здравом уме полезть в настолько удручающее и тревожащее место?

Но, даже несмотря на значительный кусок истории, оставшийся неясным как для него, так и для Мортимера, сказ инспектора проливал все же свет на некоторые смущавшие его ранее детали. Например, угрюмое и еще более холодное отношение владельца дома, встревоженные взгляды его племянницы, перешептывания прачек за спиной, сразу же затихающие, стоило ему обернуться. Нетрудно представить, какую картину представлял собой явно не прибывающий в себе писатель, приведенный под белы рученьки сотрудником Ярда. В силу своего увлечения, он и так прослыл натурой эксцентричной и не особо стоящей доверия, а тут еще у зевак наверняка не возникло сомнений, что достали его из какой-то передряги, если не из китайского притона. Кто его знает, что в голове у этих «сочинятелей». По чести, мучившийся своей амнезией Лайон и сам подумывал о подобной предыстории. Успокаивало лишь, что денег у него было явно недостаточно для продолжительного тура с сонным зельем. Поэтому Андерсон больше ставил на лихорадку. Внезапную и длительную болезнь, от которой ему все-таки  повезло очнуться.

- Будучи человеком со стороны, как Вы думаете, не стоит ли мне самому нанести визит? А как писатель - стоит ли мне это делать или сюжет обещает неприятности? Впрочем, разве не ради преодоления трудностей существуют герои романов, скажите? – смотрящий под ноги Лайон остановился, впервые осознанно посмотрев за все время прогулки Коксу в глаза. На лице полицейского было написаны понимание и встревоженность, контрастирующие с его прежним легким настроем. И в этот момент Андерсона накрыло осознанием. Не было никакого «того» человека. Был только он, непонятно за каким чертом сорвавшийся с места и полезший в затерянный дом. Провалившйся и провалявшийся Бог знает сколько времени без сознания. Там. Один. В глуши. И был инспектор, никак с ним не связанный, но отправившийся по просьбе маленькой девочки(!) в эту тмутаракань на его поиски. И нашедший.
«Если бы не он, я бы там умер», - при этой мысли во рту у писателя пересохло. Угроза близкого знакомства с Костлявой прошлась по шее холодным призраком, резко гранича с царящими на деле летним пополуднем и птичьим переговором. И от этого окружающая его жизнь показалась просто оглушительной, яркой и теплой, словно проникающие внутрь сотни золотистых лучей.
- Знаете, - Андерсон поднял руку, вглядываясь из-под прикрытия на полужеманно скрытое облаками солнце. – До этого разговора я никогда не задавался мыслью, насколько бывает страшно героям действовать в прописанных им обстоятельствах... И насколько эгоистичен сам автор, бросая их в такие условия, - Лайон улыбнулся Тибериусу. В этот раз без притворства, искренне. У писателя возникла мысль, что стоящий перед ним юноша сделал для него больше, чем кто-либо за последние два года. А он даже не помнил его имени. – Как сторонний, я скажу, что у вас мудрое сердце. Вам стоит больше ему доверять. Как писатель, я могу вас заверить, что тот человек, наверное, уже достаточно оправился, раз с прежней энергией влезает в новые неприятности, - Андерсон хмыкнул, памятуя утренний инцидент. – А как персонаж, - молодой человек неторопливо двинулся дальше, положив руки в карманы. – Пожалуй, я скажу, что не всем историям стоит иметь свой конец. Особенно, если положившие им начало события имеют столько вопросов. Ведь так? – больше обращаясь к себе. Пустота в голове неприятно зудела, словно необходимое препятствие. Но, учитывая открытое, возможно, не стоит так упорно за него пробиваться? Или…?
- Ох! – Лайон остановился и обернулся к инспектору, пораженный вдруг явившейся ему деталью. – Мистер Кокс, я хотел бы вас спросить. Простите и поправьте меня, если я неправильно понял ваши слова, но зачем вы взяли с собой на поиски кота?

[SGN] I can feel air inside my lungs again -
All because of you (с) [/SGN]

[NIC]Лайон Андерсон[/NIC][STA]hey mister policeman[/STA][AVA]http://s2.uploads.ru/t/x7Bt0.jpg[/AVA] [SGN]
[/SGN] Простой вопрос, служивший скорее данью обычному любопытству, нежели чему-то серьезному, вызвал реакцию, которую писатель совсем не смог предугадать. Наблюдая, как спокойно ведущий ранее беседу инспектор вдруг обескуражено запнулся и принялся подбирать слова, Андерсон и сам немного растерялся, задним умом озадачиваясь корректностью своего порыва.
- ..его никто с собой не брал. – Лайон моргнул, обезоруженный одновременной простотой и прямотой ответа. - Он будет следовать за мной ровно до тех пор, пока желает этого. Как и любой кот. Да и дома его не с кем оставить было.
Наступившая после тишина была достаточно красноречивой, чтобы услышать переваривание полученной информации в голове писателя. Затем, все так же молча, молодой человек торопливо сделал извиняющийся жест рукой и поспешно отвернулся, пряча за притворным кашлем рвущийся наружу смех.
«В самом деле, потрясающе», - притворно дохая, юноша старательно прижал ко рту кулак, надеясь, что его попытки выглядят хоть сколько-то правдоподобно. Действительно, в незамысловатости своей логичности данный ответ был близок к гениальности. Кошки – не собаки, чтоб подчиняться приказам и командам, независимую природу этих четвероногих созданий не поколеблет даже указ, подписанный рукой Королевы. И, если кот решил следовать за вами – он будет следовать за вами. Хотите вы этого или нет. Что может быть тут непонятного?

Сама по себе необходимость дальнейших уточнений отпала, однако, не желая ненароком задеть чувства Кокса, Лайон постарался взять себя в руки и повернуться уже без стремящейся разъехаться на пол-лица улыбки.
- Думаю, тогда этот кот очень сильно к вам привязан... Раз согласился составить вам компанию в такой длительной экскурсии. Наверное, это первый встреченный мною кот, путешествующий на поезде... Как жаль, что я этого не помню, - невыраженных смех протестующее бродил внутри, скакал в глазах озорными зайчатами, и, догадываясь о провальности своей конспирации, Андерсон увлеченно принялся рассматривать для вида выход из сквера. – Что же... Знаете, после нашего разговора, у меня есть стойкое убеждение, что одна маленькая леди определенно заслуживает подарок. Можно сказать, что один не особо путевый человек ей серьезно обязан. Буквально, жизнью. Да и не только ей, - писатель бросил короткий взгляд на Тибериуса. - Как вы на это смотрите?

[NIC]Лайон Андерсон[/NIC][STA]и что-то важное между[/STA][AVA]https://pp.userapi.com/c848628/v848628338/198ae7/jnL50OAjHHQ.jpg[/AVA] «Следующей истории?» - зацепившись за фразу, Лайон задумчиво покатал её в голове, словно диковинную речную гальку. Веяло от нее чем-то теплым и приятным. Обнадеживающим. Если повествование продолжается, значит, история еще не окончена, персонажи живут и развиваются, встречают новые загадки и находят ответы на старые. Значит, у всего происходящего имеется какой-то смысл. Тот, что побуждает вставать по утрам, двигаться вперед, смеяться и плакать, ошибаться и пробовать снова. Жить. Пусть, возможно, замысел автора может быть до конца и неясен, но само его наличие как-то грело, возвышало. Вселяло веру. Андерсон невольно отметил другой, открывшийся ему подтекст выражения «конец истории». Поистине, встреча с Коксом во многом открыла ему глаза.

- Кхм, - кашлянув, инспектор подобрался, разом став серьезнее и официальнее. Слушая его речь, писатель поймал себя на мысли, что Мортимер намного глубже и разностороннее, чем могло бы показаться с первого взгляда. Высказываемые им суждения выдавали широкий кругозор и вдумчивость, а порывы свидетельствовали о сострадании и благородстве. Однако, в силу каких-то соображений, юноша нарочито старался держать себя в рамках. Являлось ли это следствием его работы? Или привычной стратегией поведения? Лайону стало интересно, как повел бы себя его новый знакомый в более непринужденной обстановке, не стесненной присутствием мундира и других служебных обязанностей. Словно отвечая его мыслям, детектив неожиданно улыбнулся. - Я планирую всё-таки нанести визит. Спасибо, мистер Андерсон, разговор с Вами помог мне определиться. Простите мне мою самонадеянность, но наше повторное знакомство я сочту вполне удачным.

Кокс протянул руку для пожатия. Пальцы Андерсона слегка дрогнули, встретившись с ней, будто в отголосок недавних событий, но уже через мгновение, стирая его, писатель уверенно сжал её, прощаясь. Что же, на его взгляд, начало у новой истории было достаточно неплохим и многообещающим.
- Рыбы? – Лайон удивленно моргнул. Его окаянная рассеянность, похоже, таки вылезла боком – за своими нервными метаниями и последующим полным погружением в рассказ инспектора, он совсем не заметил витающий вокруг него запах. К счастью, его изумление затерялось, оставшись незамеченным.
- Нисколько, - писатель улыбнулся. Участие его нового знакомого трогало. Видимо, Мортимер не любил оставлять дела незаконченными. – Думаю, он будет рад видеть вас в любой день, с шести вечера до десяти, если вам будет удобно. Адрес вы уже знаете, - Андерсон неловко усмехнулся.

Попрощавшись, молодые люди отправились каждый в свою сторону. Настроение у самого писателя было замечательное. Благодаря разговору с Мортимером впервые за последнее время ему дышалось легче, словно какая-то часть груза свалилась с его души. Обнаруженная дыра в памяти, конечно, не заполнилась, но слегка присыпалась, поубавив свою сосущую неприятную черноту. Вполне возможно, что это ночью ему даже не будут сниться кошмары. Невероятно удачная встреча. Вот только её причина…
Лайон поморщился, будто его чем-то крепким приложили по затылку. Незнакомка. Та, из булочной. Оказавшаяся сестрой инспектора. Он совершенно забыл про нее на время. Конечно, ситуация была абсолютно не подходящей для расспросов, тем более – с настолько сомнительными обстоятельствами. Возможно, ему удастся спросить о ней позже... Хотя, это тоже может смотреться некрасиво из-за получившейся предыстории... Как же все довольно сложно.
Оооох, - Андерсон удрученно взъерошил волосы. Пожалуй, лучше оставить этот вопрос до более подходящих времен.
И лучше воспользоваться советом про ленточки.

* * *

Огарок слегка чадил и потрескивал на откуда-то взявшемся сквозняке, освещая кучу бумаг и сидящих за ними во втором часу ночи писателя. Оставить вопросы уму Андерсона так и не удалось, поэтому молодой человек решил обдумать их в наиболее привычной для себя манере. Соответственно – записать.

Рассказ инспектора помещался на нескольких листах, изрисованных кучей подчеркиваний, обведений и вынесенных пометок. Вопреки высказанной самим писателем идее о том, что не у всех историй следует знать концовку, эта его отпускать не хотела. Возможно, потому что была связана с ним лично. Или, возможно, потому, что вечером все подобные мысли обостряются и становится трудно выгнать их из головы. Намечая возможные вопросы, Лайон и сам ощущал себя в какой мере детективом, вот только искать ему приходилось не таинственного преступника, а самого себя. Он-прошлый до сих пор представлялся ему лицом, хоть и полностью схожим внешне, но с мотивами совершенно неясными. И это до странного досаждало.

На других бумагах Андерсон кратко набросал словесный портрет Мортимера. Чего скрывать, Кокс во многом заинтересовал его как человек. Подобный набор качеств редко встречался писателем среди людей, и потому произвел сильное впечатление. Которое, не исключено, могло потом переродиться во что-то более серьезное. Да и, с другой стороны, такое вещественное доказательство гарантировало, что уж во второй раз Лайон его точно не забудет.

Однако, именно в данный момент, и те, и другие заметки были отодвинуты к краю стола. Одинокий, уже наполовину исписанный, перед писателем лежал скромный листок, который тот, не отрываясь, раз за разом пробегал глазами, нервно покусывая кончик пера.

Лайон с досадой перечеркнул написанное парой росчерков и тихо застонал, уронив голову на стол. Скомканный лист отправился на пол, где, среди деревянных ножек, уже покоилось с десяток его предшественников. С безысходной тоской писатель уставился на подрагивающий язычок пламени. Как он может правильно донести то, что проситься сказать, если даже в письменной форме ему не удается найти слов? Словно посмеиваясь над бесплодностью его попыток, пламя заколыхалось, подпрыгивая на тонкой веревочной ноге.
Андерсон молча и отстраненно наблюдал за ним. Постепенно успокаиваясь, огонек отражался в очках желтыми бликами. В его танце было что-то завораживающее, успокаивающее. Околдовано следя за его движениями, Лайон медленно моргнул. Раз. Другой. И сам не заметил, как плавно погрузился в сон - как раз тогда, когда огарок почти неслышно зашипел и погас.

* * *

Ветер прошелся по голове, легко, и даже ласково ероша волосы. Теплый, несмотря на то, что прилетел с простора ледяной поверхности. Лайон нагнулся и подобрал камешек. Размахнулся и отпустил, не вкладывая в движение особой точности или цели. Гладкая, омытая сотней волн галька пролетела несколько метров и, упав, отскочила, поехав по замороженной глади. Андерсон вздохнул, созерцая простирающееся перед ним, пока хватало взгляда, пространство, кажущееся розовым в лучах заходящего, закрытого чередой тяжелых, кучевых облаков солнца.

Озеро.

Отвернувшись, юноша неторопливо пошел по берегу, подталкивая временами ногой мелкие камушки. За его спиной, на отлогом берегу, почти сливаясь с ним в вечерних сумерках в одну серую громадину, высился маяк. Свет под его колпаком не горел. Хотя Лайон и не мог вспомнить, видел ли он когда-нибудь его зажженным. Воспоминания терялись, сливались друг с другом, как будто в непрерывном сне, однако ощущение, что эти – озеро и маяк – были здесь всегда, с ним, не покидало его. И он сам словно был неотъемлемой их частью.
Привлеченный чем-то неожиданно увиденным, писатель присел, рассматривая прибрежный песок. Протянул руку, осторожно обводя ямку одного из кошачьих следов, тянущихся цепочкой вдоль заиндевевшего прибоя. Откуда шло и куда делось оставившее их животное, определить было трудно, как если бы зверек попеременно исчезал, появляясь то тут, то там.
Андерсон улыбнулся, услышав за спиной шорох шагов.
- Здесь где-то живет кошка, но, несмотря на все усилия, у меня до сих пор не получается с ней встретиться, - неторопливо отряхивая руки, писатель выпрямился и повернулся к подошедшему. – Я надеялся, что ты придешь.
[SGN]В каждой строчке -
только точки[/SGN]

Отредактировано Серфин (21 Май 2019 22:25)